Об этом на встрече с генеральным директором Агентства стратегических инициатив (АСИ) Андреем Никитиным заявили представители международных компаний, работающих на территории Российской Федерации. Встреча была организована Ассоциацией европейского бизнеса (АЕБ) с целью выработки механизмов взаимодействия в реализации совместных проектов и устранении системных барьеров для развития бизнеса.
«Мы, как ассоциация, последовательно выступаем за улучшение инвестиционного климата в Российской Федерации, и наше практическое сотрудничество может включать в себя целый ряд аспектов. Это, прежде всего, возможность взаимодействия с экспертным сообществом АЕБ при разработке и реализации «дорожных карт». Второе направление - это интеграция взгляда и мнений европейского бизнеса на улучшение предпринимательской среды и условий ведения бизнеса. Третье направление - это поддержка молодых профессионалов. Четвертое направление - это взаимодействие по таким актуальным вопросам, как импортозамещение и локализация, защита персональных данных», - подчеркнул исполнительный директор АЕБ Руслан Кокарев, открывая встречу.
Председатель рабочей группы АЕБ по модернизации и инновациям Михаил Аким сообщил, что в Ассоциацию входят представители порядка 600 компаний, которые уже вложили свои инвестиции в Россию и заинтересованы в том, чтобы их бизнес продолжал развиваться в нашей стране. «В Ассоциации европейского бизнеса представлено очень много международных инвесторов, кто-то проинвестировал в производство, кто-то - в интеллектуальную собственность, кто-то в инженерную составляющую. Вокруг этих компаний еще есть огромный ореол партнеров. Фактически влияние членов АЕБ на российскую экономику куда больше, чем 600 компаний, так как у каждой крупной компании есть десятки-сотни партнеров, это российские компании, которым передаются технологии и знания», - пояснил Михаил Аким.
Среди наиболее острых вопросов, которые в ходе обсуждения затронули участники встречи: доступ к закупкам компаний с государственным участием, нормы и принципы локализации производства в разных типах отраслей, межрегиональная мобильность квалифицированных кадров и внедрение механизмов развития профессиональных компетенций. «На протяжении многих лет локализация являлась крупнейшим трендом, и нас всех призывали локализовывать больше и глубже. Но сейчас складывается ситуация, когда у ряда государственных компаний, которые слышат слово «импортозамещение» (и в данный момент оно не имеет достаточного законодательного механизма), возникают возможности для свободной интерпретации на местах. Что происходит? Те поставщики, которые уже сильно локализованы, вдруг оказываются в черных списках, их вытесняют из закупочных процедур», - пояснил Михаил Аким.
Глава Агентства стратегических инициатив Андрей Никитин предложил представителям АЕБ включиться в работу по оценке эффективности реализации «дорожных карт» Национальной предпринимательской инициативы (НПИ) «Расширение доступа субъектов малого и среднего предпринимательства к закупкам инфраструктурных монополий и компаний с государственным участием» и «Развитие конкуренции и совершенствование антимонопольной политики». Он также порекомендовал по каждому конкретному случаю обращаться в Федеральную антимонопольную службу, отметив при этом, что с подобными ситуациями лидеры проектов АСИ уже сталкивались, и Агентству с помощью ФАС России удалось доказать факт нарушения закона о конкуренции на рынке образовательной робототехники.
Генеральный директор АСИ Андрей Никитин подробно рассказал участникам встречи о направлениях деятельности Агентства стратегических инициатив и обозначил основные блоки вопросов, по которым может быть налажено взаимодействие с Ассоциацией европейского бизнеса.
Тезисы выступления А.С. Никитина
«Наша работа построена по 4 основным блокам. Первое направление - «Новый бизнес». У этого направления есть очень большой блок работ, который не очень виден, но, тем не менее, он является основным. Это порядка 300 компаний, с которыми мы за 3,5 года поработали по конкретным административным ограничениям, с которыми они сталкивались. Мы не являемся институтом развития том понимании, в котором это слово используется в России, мы не даем денег, мы не поддерживаем стартапы, мы не поддерживаем какие-то планы или бизнес-планы. К нам приходят компании, которые уже работают, которые уже инвестируют и которые сталкиваются с какими-то административными барьерами. Это могут быть технологические ограничения, какие-то нормы, стандарты, всё то, что мешает компаниям расти. Мы с ними это обсуждаем, выясняем, что конкретно им мешает, и дальше пытаемся вместе с государством эти барьеры снимать… Одно из базовых ограничений - мы не работаем с государственными компаниями. Мы работаем только с частными компаниями, они бывают и малые, и средние, и крупные, но, как правило, все это несырьевые компании.
Но пока у нас ключевой блок, сейчас, наверное, порядка 100 изменений в законы - находится в Госдуме. И мы рассчитываем, что все эти законы (по дебюрократизации в различных сферах) будут приняты в весеннюю сессию. И после этого можно будет сказать, что половина «дорожных карт» реализована. То есть, половина каждой из них. Мы рассчитываем, что до конца года все базовые необходимые документы мы примем. И еще примерно год займет имплементация всего того, что было принято в этом году.
Последняя задача (по сроку), которая перед ними была поставлена: анализируя ситуацию, которая возникла в стране вокруг санкций, вокруг понимания того, что мы увидели, столкнувшись с ограничениями, мы увидели, что у нас в стране практически отсутствует несырьевой экспорт. У нас есть экспорт нефти и газа, у нас есть экспорт вооружений и при этом у нас совершенно смешная цифра экспорта одежды, соков, бытовой техники и так далее.
И то, над чем сейчас мои коллеги из «Нового бизнеса» напряженно работают, это над тем, чтобы перестроить мандаты институтов развития, которых много было создано у нас в стране в последнее время, таким образом, чтобы их ресурс включался автоматически тогда, когда компания может экспортировать. Моя идеология заключается в следующем: если есть компания, которая может продавать свою продукцию как в России, так и на экспорт, и она успешна на зарубежных рынках, это значит, что эту компанию можно и нужно поддерживать.
Я считаю, что механизмы господдержки должны включаться автоматически тогда, когда компания может быть успешна на международных рынках, тогда есть смысл ей помогать.
И вот сейчас мои коллеги работают над тем, чтобы таким образом перестроить существующие в России механизмы господдержки. Мы рассчитываем, что где-то в ближайшие пару месяцев мы уже сможем публично представить свое видение работы системы государственной поддержки в России исходя из этой логики.
Второе направление нашей работы - направление «Молодые профессионалы». Чем занимается это направление? У него исторически есть несколько блоков работы, которые, к сожалению, не попадают целиком в поле зрения наших существующих госорганов. Первый блок работы - это работа с талантливыми детьми. Сейчас очень сильно поменялась ситуация в стране, и вообще в мире. У нас дети играют в сложные игры, они занимаются решением сложных проблем, и мы думаем над тем, как поколение 12-14-летних, как мы их называем «латентных инженеров» могло бы быть востребовано, так, чтобы оно вошло в экономику именно инженерами, а не оказалось почему-то экономистами, юристами, бухгалтерами. Это первый вопрос, которым мы занимаемся.
Второй вопрос - это все, что связано с рабочими профессиями. Я думаю, вы знаете (а кто-то, может, даже участвует), есть такое мировое движение WorldSkills, чем-то похожее на Олимпийское движение. Оно зародилось в Европе, и это, по сути дела, форма обмена компетенциями между коллежами по всему миру. По нашей инициативе Россия туда вступила, сейчас создан специальный союз, который этим занимается, и мы рассчитываем, что через это движение мы сможем поменять систему образования в колледжах…
Вся эта работа с колледжами, работа с детьми, работа по программе «Глобальное образование», которую мы запустили в прошлом году, которая позволяет российским молодым ученым за деньги государства отучиться за рубежом и вернуться в Россию. Программа, конечно, не такая большая, как у китайцев и бразильцев, но, тем не менее, у нас она тоже есть.
Все это позволило нам перейти к задаче, которой сейчас тоже коллеги в направлении «Молодые профессионалы» занимаются. Задача называется «Национальная технологическая инициатива» (НТИ). Мы обсуждали с Президентом в конце прошлого года, что помимо текущей ситуации, хорошо бы подумать о том, какие технологии и стандарты будут ключевыми в 2035 году. И, представив это, обратным счетом посмотреть, что мы сейчас можем сделать такого, чтобы этих задач в 2035 достигнуть. Понятно, что это явно будут вопросы интеллектуальной собственности, понятно, что это будут вопросы как раз-таки работы с талантливыми детьми, которые в 2035 году и пойдут в экономику. Мы сейчас этот анализ ведем, привлекаем всех наших партнеров и в науке, и в институтах развития, и в бизнесе, и тоже рассчитываем, что где-то к концу лета мы сможем уже ориентиры какие-то глобальные поставить. На самом деле, такой работы в стране не велось с начала 80-х годов, а мне кажется, что такой долгосрочный прогноз был бы полезен.
Третье направление нашей работы - это направление «Социальные проекты». Оно занимается точно так же, как и «Новый бизнес», поддержкой проектов, но, в основном, это проекты бизнеса в социальной сфере. В России, и вы, коллеги, это прекрасно знаете, социальная сфера абсолютно государственная, из-за чего она крайне неэффективная. И понятно, что государство социальные обязательства с такими затратами долго поддерживать не сможет. Мы смотрим на то, какие барьеры у нас есть в этой сфере, что нужно для того, чтобы у нас появлялись частные детские сады, появлялись частные дома престарелых, чтобы бизнес мог приходить в эту сферу, долгосрочно инвестировать, возможно, предлагать какие-то более эффективные услуги, чем то, что сейчас предлагает государство. Ключевой вопрос там понятен, он абсолютно «счётный».
У нас государство сейчас продолжает финансировать не услуги, а содержание: садика, дома престарелых, оно финансирует ремонт крыши, оно финансирует все потери, которые есть на кухне, когда повара уносят колбасу домой. По сути, мы стремимся к тому, чтобы государство финансировало услугу. Чтобы оно четко обозначило, что на содержание одного «престарелого» оно готово тратить вот такие деньги. И дальше в эту сферу пойдет бизнес, можно делать тендер, можно предлагать за эти деньги какие-то другие услуги. Мы, кстати, работаем в этом плане с французскими коллегами. Во Франции очень развит бизнес по домам престарелых. Мы смотрим на этот опыт и пытаемся его применить здесь. Не всё у нас там получается, к сожалению, потому что социальная сфера она такая очень тяжелая и государство очень боится, что приход бизнеса лишит граждан каких-то социальных гарантий, к которым они привыкли. Но, тем не менее, мы стараемся эту работу вести.
И, наконец, четвертый блок нашей работы - это блок, связанный с региональным развитием. Здесь очень любопытный есть разрез. Это как раз работа, связанная с тем, что Национальная предпринимательская инициатива не всегда «чувствительна» в регионах. Поэтому мы пытаемся сделать Национальный рейтинг инвестиционной привлекательности регионов. На самом деле, это рейтинг качества управления, менеджмента в регионах. Мы берем 50 показателей - там есть та же самая энергетика, та же самая стройка, качество взаимодействия с инвесторами - замеряем. Там, где это общие вопросы путем достаточно широких опросов; там, где вопросы, например по подключению к электросетям или к газовым сетям, мы спрашиваем тех инвесторов, которые в течение последнего года сталкивались с этими процедурами, их 20-30 обычно в регионе. И мы видим картину, как ситуация меняется от региона к региону с точки зрения административных барьеров. Получаются очень любопытные факты. Например, по строительству: по стране в среднем срок получения разрешения на строительство - 160 дней. При этом в Казани это может занимать порядка 40-50 дней, а в Петербурге - порядка 600 дней. Вот это тот самый вклад регионального законодательства в барьеры, настолько он велик.
Мы в прошлом году провели первый пилотный рейтинг в 21 регионе. Дальше мы высаживаем в успешный регион команду специалистов, они описывают те решения, те нормативные акты, которые принимает регион. Мы называем его «лучшей практикой» и даём всем остальным регионам с ней ознакомиться, предоставляем необходимую помощь и консультации. А через год, в следующем рейтинге, видим, как меняется динамика. Таким образом, для нас это такой инструмент постоянной тренировки и повышения эффективности регионального менеджмента. В этом году на Питерском форуме (ПМЭФ-2015) будет представлен впервые полный рейтинг по всем 85 регионам нашей страны. На самом деле, их, конечно, будет меньше - туда не попадут Крым и Севастополь, просто потому, что их регулирование пока, скажем так, пока не соответствуют нашим стандартам. Не попадут туда, наверное, такие маленькие регионы, как Чукотка, но порядка 70 регионов, думаю, мы увидим. И мы увидим по 50 показателям, как меняется у них ситуация с административными барьерами. Также мы смотрим сейчас на задачи, которые касаются муниципалитетов, с точки зрения работы с малым бизнесом. Но здесь мы действуем мягче, мы пока «присматриваемся» к этому блоку работ.