Чистые смыслы - «Пожизненно и без учителя»

Василий Аузан: В вашем форсайте «Образование-2030» есть сразу несколько новых тем — «семейное образование», «образование для преодоления экзистенциональных кризисов», «вторая психоделическая революция». Что ждет студентов через 20 лет? 


Дмитрий Песков: Есть три вещи, которые коренным образом меняют образование будущего. Первая — это способность одного преподавателя учить сразу миллион человек. Вторая называется «новая искренность». Это когда результат образования достоверно устанавливается путем снятия данных непосредственно с коры головного мозга, и это меняет всю базовую модель системы образования. И третья вещь — это коренная смена ролей, в результате которой исчезает функция преподавателя. 


Василий Аузан: Сейчас все говорят о неэффективности традиционного образования, что оно создано для нужд индустриальной эпохи. Но если взять сильные традиционные вузы, тот же физтех, то ясно, что они готовят людей, которые вполне способны адаптироваться, осваивать разные новые задачи. Действительно ли система находится в кризисе? 


В гостях Дмитрий Песков - директор направления «Молодые профессионалы» Агентства стратегических инициатив.


Дмитрий Песков: Система образования всегда находится в кризисе, не было ни одного периода в человеческой истории, когда она адекватно решала те задачи, которые перед ней стояли. Что касается противопоставления, о котором вы говорите, то оно ложное: 


правильная школа та, которая формирует правильную картину мира, которая, в свою очередь, основана на способе мышления. Способов мышления может быть много. 


Физическое мышление - это одна из самых сильных школ. Но может быть точно так же система построена на анализе текстов и знания языков - это тоже способы мышления и формирования картины мира. Например, в классической гимназии конца XIX века была именно такая система. Ключевая вещь здесь - это системное мышление, системная картина мира. Важно, чтобы за время школы она была сформирована. Иными словами, важнее не то, чему человек учится, а то, что он учит учиться и преодолевать себя. 


Андрей Шмаров: А как же советская школа, она же была именно такой? 


Дмитрий Песков: Про качество советской школы существует несколько мифов, один из них — про всеобщее качественное бесплатное образование. В Советском Союзе были очень сильные физико-математические школы, и было несколько сильных гуманитарных гимназий. Но общая масса образования к этому не сводилась. 


Василий Аузан: У вас в форcайте по всем ключевым направлениям образования, будь то школы или вузы, прослеживается четкий тренд — деградация. Чем это можно объяснить? 


Дмитрий Песков: Советская система образования умерла и не может быть воссоздана, так как она ориентировалась на советскую экономику. Сейчас в России много попыток имитировать западную систему образования. Мы пытаемся скопировать западные институты, которые кажутся нам эффективными. И, кроме того, предпринимается много попыток поучаствовать во всемирной когнитивной революции. 


Угроза национальному суверенитету 


Андрей Шмаров: Что именно имеется в виду? 


Дмитрий Песков: Выяснилось, что один человек может обучать миллион студентов, и ведущие западные университеты приняли это для себя как вызов. Они поняли, что для того чтобы удерживать мировое образовательное лидерство, этот вызов нужно принять. У ведущих вузов, таких как Кембридж, Гарвард, Оксфорд, все идеально, и для них нет никакой необходимости инвестировать в онлайн-когнитивную революцию. Они пытаются капитализировать свой бренд, собрать у себя все лучшие достижения когнитивной революции, захватить рынки образования и уничтожить национальную систему образования.

 

Андрей Шмаров: Как? 


Дмитрий Песков: Мы знаем, что 20% выпускников составляют 80% ценности. Сегодня за эти таланты развернулась самая настоящая борьба. Надо понимать, что сейчас рынок, на котором работают такие вузы, как Стэнфорд, составляет 100 тыс. человек, поэтому, когда тот же Стэнфорд говорит об EducationX, об образовании для миллиарда человек сразу, то это означает, что он начинает конкурировать на рынке образования за талантливых ребят с 10 лет — в Индии, Китае, России и пр. Уже сегодня талант может получить качественное образование, живя, например, в Томске и не поступая при этом в томский вуз. 


Василий Аузан: То есть получается, что можно пройти курс ведущего американского университета и получить полноценное образование, не выходя из квартиры в Томске? 


Дмитрий Песков: Да, именно так. У меня есть московские друзья, у которых дочки школьного возраста учатся на курсах математики Кембриджа. При этом они платят не очень большие деньги. Девочки общаются в закрытой социальной сети со своими сверстницами из других стран и получают очень качественное математическое образование. 


Василий Аузан: И вы это рассматриваете как однозначно негативную тенденцию? 


Дмитрий Песков: Смотря для кого. Я расцениваю это как критическую угрозу национальному суверенитету. Когда вы там учитесь, там есть такая штука, как массовый автоматический анализ паттернов учащегося. 


Это означает, что существуют системы наподобие Google Analytics, которые полностью анализируют ваше поведение в ходе образовательного процесса. Например, сколько секунд вы тратите на то или иное задание, с кем и как вы общаетесь, как вас оценивают другие и т.д. 


Там же формируется твой персональный профиль компетенции. И крупные корпорации с удовольствием «выкупают» какого-нибудь 14-летнего индийского программиста заранее. То есть уже в 15 лет он уезжает из Индии в Стэнфорд и начинает там работать, а Индия даже не успевает дать ему местное образование, «прокачать» через свой университет. Это одновременно и величайшая возможность, и величайшая угроза. 


Василий Аузан: Российская система образования может этому что-то противопоставить? 


Дмитрий Песков: В этом у нас все пока достаточно грустно. В действующей государственной программе развития образования про это ничего даже не было написано. 


Андрей Шмаров: Существует интеграционная модель, когда один учитель учит миллион человек. А с другой стороны, у Шанинка есть вполне себе гуманная модель… 


Дмитрий Песков: Только она почти скончалась. В России до последнего времени было три качественных гуманитарных вуза: Европейский университет в Санкт-Петербурге, Российская экономическая школа и Шанинка (Московская высшая школа социальных и экономических наук), которые давали качественное образование мирового уровня. 


Андрей Шмаров: Но ведь люди могут поехать поучиться и потом вернуться или же вообще не уезжать. 


Дмитрий Песков: Я считаю, что процент утечки мозгов из России категорически недостаточен. Ко мне в Стэнфорде подходила куча наших ребят, которые уехали туда, сделали фантастическую карьеру и которые хотят вернуться в Россию со своими компетенциями и сделать здесь такие же центры или открыть свой бизнес. Поэтому маятниковая эмиграция — это хорошо, и у нас, наоборот, недостаточно людей уехало. Но этот риск — он другого качества. Эти люди получили первое образование в России, и у них картина мышления сформирована здесь, в МГУ, на физтехе. А когда человек уезжает в 14 лет, то он потерян для национальной культуры. Культурная идентичность в миллион раз важнее цвета паспорта. 


Средняя школа будущего — «для жизни» и «для неудачников» 


Василий Аузан: Давайте детально рассмотрим, что происходит с нашими школами. В каком они сейчас состоянии и какими должны быть через 20 лет? 


 


Дмитрий Песков: У нас в форсайте три типа будущего. Первый — это неизбежное будущее (включает демографические тренды и некоторые другие, которые практически неизбежны), второй — вероятное (то, которое за счет изобретения новых технологий или определенных социальных процессов наступит с большой долей вероятности) и третье — желаемое (это различные форматы, которые мы можем предложить, законы, которые мы можем принять, и т. д.). 


И картина, которая будет в 2030 году наиболее вероятна, с нашей точки зрения. Если сейчас у нас существует «школьная система», в которой присутствуют профессиональные педагоги, учителя учат учеников, то через 20 лет всего этого не будет. Вместо традиционной школы, или, иначе говоря, «школы для жизни», появится другая модель — «школа как множество форм обучения». Она предполагает, что учителя и ученики будут взаимно обучаться. 


Лекторский формат исчезнет, останутся проповедники, способные «зажигать сердца», вся остальная информация будет поставляться через онлайн-контент. То есть школу надо сделать более открытой, привлекать туда профессионалов из самых разных областей. И последний пункт, довольно грустный, — через 20 лет образуется определенный когнитивный разрыв между теми, кто учится в традиционных школах («школа для неудачников») и школах нового типа («школа для жизни»). Целый ряд профессий будущего (появится более 80% новых профессий, которых сейчас не существует) будут закрыты для выпускников традиционной школы. 


Василий Аузан: Чему должна эта новая школа учить, к какой жизни должна готовить детей? 


Дмитрий Песков: Школа не должна готовить к жизни, она должна формировать самоидентификацию и систему мышления. Все остальное формирует социум. История, когда мы детей сдавали в камеру хранения и в 18 лет забирали, кончилась. А когда дети идут программировать и зарабатывать в 14 лет — это реальность сегодняшнего дня. Предполагается, что возникнут детские пространства — бизнесы, политика, куда взрослых не будут пускать. 


Василий Аузан: Давайте перейдем к вузам. Какими они будут в 2030 году? 


Вуз: смена дискурса 


Дмитрий Песков: В 2010 году мы видим вуз как структуру, независимую от студентов, — профессора учат, студенты учатся. А в 2030 году студенты будут использовать пространство вуза как ресурс саморазвития в профессиональной и бизнес-деятельности. При этом сам вуз станет своего рода холдингом для студентов. То есть правильный вуз будет продавать свои знания на внешнем рынке, а также акции своих компаний, созданных студентами. 


Василий Аузан: А если вуз гуманитарный, из него ведь компаний не наделаешь? 


Дмитрий Песков: У них тоже есть покупатель — это государство. Оно должно формировать долговременные заказы на гуманитарные программы на 10–30 лет. 


Андрей Шмаров: На ваших слайдах все время появляется словечко «бизнес», когда речь идет о будущих периодах. Но это не функция обучения, это состояние души. Невозможно обучить предпринимательству. 


Дмитрий Песков: Это немного разные вещи. Духу предпринимательства обучить нельзя, а вот бизнес-навыкам можно. Уже сейчас появляется тенденция, когда образование становится преобразованием, процесс учебы становится неотделим от исследовательского процесса, процесса экспертизы и предпринимательства. 


Василий Аузан: У нас в бизнес-школе была такая система: людей, имеющих хорошее техническое образование, но не очень понимающих в бизнесе, прогоняли через базовые курсы и потом бросали на кейсы. То есть людям давали задачи, которые они в своем большинстве не знали, как решать, — у них просто не было для этого знаний. Но за счет того, что ты много раз решаешь сложные задачи, у тебя возникает понимание, что ты можешь это сделать. 


Ты в процессе обучения начинаешь работать и сотрудничать с компаниями, которые тебя нанимают. Это похоже на образование будущего? 


Дмитрий Песков: Это очень близко, но мы считаем, что это такой последний клик эпохи модерна. Создание собственного бизнеса — это следующий шаг в эволюции системы образования, чем система кейсов, которая глубоко индустриальная. 


Корпоративное поствузовское образование 


Дмитрий Песков: Я думаю, что в России корпоративные университеты — это тупиковый тренд. Они обречены из-за их закрытости. А закрытые системы в XXI веке умирают, так как там нет воспроизводства. Они могут выжить только в рамках модели openinnovation, только если сольются с центрами R&D. 


Далее — будет идти процесс слияния бизнес-школ и консалтинговых структур. Еще одна тенденция — сращивание технологических вузов и бизнес-школ. Мы уже наблюдаем в России этот процесс на примере школы управления «Сколково». Не менее важная тема — обучение внутрикорпоративному предпринимательству, то есть когда вы выращиваете предпринимателя внутри своих корпоративных структур. Этот процесс уже прошли крупные западные IT-компании. Когда у вас очень мобильная система внутри, не иерархическая, то возникает много мелких стартапов, которые друг с другом конкурируют за корпоративные ресурсы развития. 


Очень важно, что основные решения приходят именно от IT-компаний, которые сегодня являются держателями лучших компетенций. Более того, они постоянно их экспортируют в другие сферы — сферу образования, банковскую и пр. 


Андрей Шмаров: В рекламу тоже? 


Дмитрий Песков: Да, в том числе в рекламу, в фитнес. Эта тенденция будет прослеживаться в течение 15 лет, а потом она сменится на биологию. Поэтому, если вы хотите, чтобы ваши дети стали новыми супергероями в 2030-х годах, не отдавайте их в IT, отдавайте в ту сферу, которая на стыке биологии и информационных технологий.