Компания «Oxytech» научилась применять искусственный интеллект для анализа рентгеновских снимков. Менее чем за минуту алгоритмы способны выявить воспаление легких и другие заболевания. Разработки компании оказались востребованы в период пандемии коронавируса, и сегодня находят применение в полутора сотнях больниц не только в России, Беларуси, но и других странах.
В интервью циклу «Страну меняют люди» Владимир Фролов рассказал, как случайная встреча двух бывших одноклассников привела к созданию стартапа, может ли искусственный интеллект упустить патологию, а также поделился своими мыслями насчет продления человеческой жизни.
— Вспомните фильмы «Бегущий по лезвию» или «Звёздные войны», где показана медицина будущего. Мы сделали первый шаг к технологиям из мира фантастики — обучили искусственный интеллект анализировать рентген-снимки за 45–50 секунд и находить патологии.
Работает это так: врач загружает снимок пациента, алгоритмы изучают информацию на нашем сервере и выдают результат с заключением и разметкой. Если специалист согласен с поставленным диагнозом, то ему остаётся только распечатать и подписать его.
Это дает возможность врачам сосредоточиться на тех пациентах, которые действительно нуждаются в помощи, и не тратить время на тех, у кого нет признаков болезни. Наша разработка особенно полезна в критических ситуациях, например в период пандемии коронавируса, когда каждая минута на счету.
— Сложно выходить на больницы?
— По-разному бывает. Хорошо работают личные контакты и рекомендации. Встретились, подружились, начали сотрудничать. Используем также традиционные методы, например по e-mail делаем рассылку с предложением спонсорской помощи от нас: предлагаем сервис бесплатно в обмен на данные. Мы хотим показать, что сервис стоит того, чтобы на него обратили внимание.
Вообще есть несколько способов внедрить наш сервис в больницах. Один из них — веб-сервис, который позволяет врачам работать даже через мобильные устройства, если это разрешено в их учреждении. Другой вариант — интеграция в существующие медицинские информационные системы, где мы добавляем функционал, не конфликтуя с другим ПО. Есть и другие варианты. Понятно, что на калькуляторе нашу систему не запустить, но мы позаботились о том, чтобы в больницах со старыми компьютерами сервис работал, главное — доступ в интернет.
Мы готовы предложить защищённое соединение, если с нами захотят сотрудничать, например Минобороны. Это может пригодиться, к примеру, на медицинских осмотрах призывников. Процесс сейчас занимает много времени, я сам помню свой поход в военкомат, когда нужно было ждать несколько часов ради 10-минутного приема. Если потребуется, мы готовы адаптировать систему к стандартам безопасности военного ведомства.
За все время работы мы проанализировали тысячи снимков — точную цифру назвать не можем, потому что она постоянно меняется. Если взять в Могилеве противотуберкулезный диспансер и областную клиническую больницу, то там каждый месяц мы обрабатываем тысячи изображений.
В одной из больниц в Мьянме наша система проанализировала около 5000 снимков коленных суставов и обнаружила более 750 случаев гонартроза (износ и разрушение хряща — прим.), которое упустили врачи, что привело к дополнительным 150 записям на терапию только в первый месяц. Для частных клиник это означает повышение доходов за счет предоставления медицинских услуг.
В Беларуси в одной из больниц мы также обработали 7000 рентгеновских снимков, но уже органов грудной клетки, и нашли больше тысячи дополнительных случаев кардиомегалии (патологическое увеличение размеров и массы сердца — прим.), которые могли быть не замечены из-за человеческого фактора.
Уровень точности наших алгоритмов варьируется от 94 до 99%. Например, в клиническом испытании в Беларуси по сколиозу из 1000 снимков было всего пять ложноположительных и семь ложноотрицательных результатов. В остальных случаях искусственный интеллект не только определил наличие заболевания, но и его степень.
Такой точности мы добились благодаря грамотной разметке снимков. У нас создан крупный отдел, в котором от трех до шести специалистов высшей категории размечают каждый рентгеновский снимок, чтобы снизить вероятность возникновения ошибок.
К тому же мы первые в области медицинского искусственного интеллекта применили Semi-supervised подход, когда модель обучается на неразмеченных и размеченных врачами снимках, анализируя закономерности. Это дает возможность работать даже с нечеткими и размытыми изображениями, компенсируя недостатки рентген-аппаратов. Также снижает вероятность отказа от диагностики и позволяет нам анализировать нестандартные изображения.
— Что делать с редкими патологиями, по которым не так много данных?
— Мы по ним тоже собираем информацию, просто на это нужно больше времени и данных, по сравнению с той же пневмонией. При этом наша система способна уже определять на ранних стадиях не самые распространенные заболевания, такие как кардиомегалия.
Отдельно добавлю, что даже, если у нас нет модели для той или иной патологии, наша система все равно не пометит снимок с ней как нормальный.
— Как врачи относятся к вашим разработкам?
— Они довольны, хотя на этапе внедрения некоторые скептически относятся к новым технологиям, особенно старшее поколение, которым проще всё делать по старинке, и неважно, сколько времени на это тратится. Но когда врачи видят интуитивно понятный интерфейс, как всё автоматизировано и удобно, к тому же есть реальная польза, тогда мнение в корне меняется.
— Получается, самое сложное менять мышление?
— Да, менять образ мыслей действительно сложно. Здесь есть два выхода из ситуации.
Первый — через поддержку Минздрава, который даст разнарядку сверху, тем более что сейчас государство взяло курс на цифровизацию здравоохранения.
Второй — надежда на новое поколение врачей, которые поддерживают инновации. Например, в Беларуси в Круглянской ЦРБ молодой главврач оказался открыт к инновациям, что дало возможность запустить там один из первых пилотных проектов.
— Как вам пришла идея использовать ИИ для анализа снимков?
— Задумал проект CEO нашей компании Андрей Капитонов во время учебы в медицинском университете. Он понял, что не хочет заниматься врачебной практикой, а хочет открыть своё дело. Предложил присоединиться к делу Александру Семилетову, который впоследствии занял в компании должность технического директора. Начинали они вдвоем. Я присоединился спустя пару лет.
Меня в команду тоже позвал Андрей. Он искал разработчиков, а я как раз тогда работал руководителем отдела продаж в одной IT-компании. Мы оба находились в Минске, договорились встретиться в кафе и обсудить все детали работы. Когда увиделись — вспомнил, что Андрей — мой бывший одноклассник. В детстве мы дружили, у нас были общие взгляды на мир, и за много лет ничего не поменялось, даже усилилось. Через пару месяцев после встречи с ним я вошел в состав команды как коммерческий директор. Теперь нас трое и у каждого своя зона ответственности. У нас получилась, на мой взгляд, действительно сбалансированная команда.
Мы работаем сегодня со 150 больницами в Беларуси, России и Мьянме. В Беларуси и Мьянме услуги предоставляем бесплатно, в обмен на данные для обучения и создания новых моделей. Если врач не согласен с результатами от искусственного интеллекта, то он может внести свои правки, мы их дополнительно проверяем и так постоянно получаем свежие данные.
— Как тогда с финансами дела обстоят?
— У нас две модели монетизации. Первая — больницы платят нам за количество изображений. Вторая — фиксированная стоимость, рассчитанная на основе среднего количества снимков за месяц или год, в зависимости от пожеланий.
На начальном этапе Андрей участвовал в разных мероприятиях, на которых можно было получить призовые, на них и создавали продукт. Тогда же он нашел первого бизнес-ангела, который вложил 30 тысяч долларов на разработку первой модели. Так совпало, что в тот период бушевал коронавирус, а наши алгоритмы как раз были нацелены на поиск пневмонии, поэтому компания изначально называлась не «Oxygen Technologies», а «Covid-Ray». Разработки оказались востребованы во время пандемии, и это стало отправной точкой для развития и создания новых продуктов.
Когда я присоединился к команде, доходы ещё были незначительными. Хотя уже тогда мы окупали себя. Сейчас ситуация поменялась в лучшую сторону — не буду озвучивать конкретные цифры, но прибыль нас радует, потому что сейчас мы можем позволить себе вкладывать средства в развитие компании. Мне также удалось найти ещё одного инвестора, который предоставил довольно ощутимую сумму — больше, чем мы просили. А также свое покровительство и опыт, помимо денег. Нас объединили общие цели и взгляд на мир в глобальном смысле.
— Как думаете, что будет с проектом через 10 лет?
— Я думаю, наше имя будет звучать по всему миру. Мы к этому стремимся, хотя пока развиваемся в основном в России и Беларуси. В планах на ближайшие годы — получить сертификацию в Евросоюзе и США и выйти на рынки Африки и Азии. Всё-таки мы за то, чтобы все получали помощь, несмотря на любые мировые события. Медицина — это та сфера, где обмен знаниями, опытом, технологиями необходим всегда.
Нам близки идеи трансгуманизма, которые предполагают в том числе возможность создания органов для замены поврежденных или нефункциональных частей тела человека. Допустим, если после аварии можно получить вместо деревянного, пластмассового или металлического протеза полноценную ногу, почему бы этим не воспользоваться? То же самое касается других органов: если можно создать более жизнеспособное сердце, то нужно это делать. К тому же если не мы, так кто-нибудь другой к этому рано или поздно придёт.
Сейчас технологический уровень не позволяет создать тот же интеллект на уровне «Скайнет» из вселенной «Терминатора» или из фильма «Я, робот» — Айзек Азимов, привет — но в будущем это однозначно станет возможным. Уже сейчас есть компании, которые печатают органы на 3D-принтерах из стволовых клеток. Почему бы и нет, за этим будущее.
— Хотите возглавить это будущее...
— Да, очень хочется...
Первые такие мысли меня посещали, когда я смотрел «Звездные войны». Я был под большим впечатлением, когда увидел, как у Энакина Скайуокера на месте отрубленной руки появился функциональный протез, и он продолжал пользоваться своими джедайскими приемами. Меня поражали магические свойства бакта-камер, которые могли залечить пациенту угрожающие жизни раны, либо лечебные зелья в фантастических фильмах или компьютерных играх, которые моментально исцеляли персонажа.
В детстве мне хотелось, чтобы всё это стало реальностью, но я тогда не мог предположить, что стану частью этого процесса, поэтому мой внутренний ребенок сейчас радуется.
— Ради чего это всё?
— Было бы глупо строить из себя альтруистов, которых не волнуют деньги. Разумеется, это наш бизнес, приносящий нам заработок. Но повторюсь, что при этом нас вдохновляет цель — радикальное продление жизни человека. Мне всегда хотелось познать вселенную, но жизнь человека скоротечна. Читая фантастику Анджея Сапковского или Джона Толкина, всегда восхищался долголетием эльфов. Сколько всего можно сделать за такую длинную жизнь! Я верю, что человек создан для величия. Каких вершин мы способны достичь, если не будем тратить времени на ерунду!
Хотелось бы верить, что при нашей жизни удастся достичь значительного прогресса в продлении жизни. По крайней мере, я убежден в том, что если медицина достигнет такого уровня, то мы приложим к этому руку и будем частью процесса.
Если говорить о планах на 2024 год, то мы продолжим создавать новые продукты и расширять рынок сбыта. Агентство стратегических инициатив дает нам возможность участвовать в мероприятиях, на которых мы можем заявить о себе. Например, относительно недавно выступали на военно-техническом форуме «Армия-2023». И таких мероприятий немало.
Когда получим регистрационное удостоверение в России, то сможем полноценно работать на всей её территории. Пока сотрудничаем только с научно-практическим клиническим центром диагностики и телемедицины в России.
Планируем достичь дохода в миллион долларов в год.